Brenda Irene Karvel
Бренда Айрин Карвэл

---

Rose Leslie

16 августа 1991 • гетеро • писатель детективов

Факты

Особенности внешности

Неприлично рыжая, вся в отца, с живыми серо-голубыми глазами, которые слегка меняют цвет в зависимости от освещения. Роста в девушке немного - всего 168 см, при весе в 52-53 кг, груди - и того меньше (дети "съели" во время кормления). Из особых примет - шрам на левом плече от пулевого ранения навылет (июнь 2017). Отличается живой мимикой и природным обаянием. Одевается так, как удобно и подходит именно ей, а не "модно", "по статусу" или "положено", хотя в ресторан, конечно, никогда не придет в драных джинсах и мешковатом свитере. Коммуникабельная, открытая, в чем-то даже забавная. Почти никогда не закрывается от собеседника на уровне жестов. В настоящий момент подкрашивает волосы до каштанового оттенка с красновато-медным отливом

Особенности характера, привычки и таланты

Привычки, большие и маленькие: 
Джесс отлично гуляется под дождем без зонта и босиком, безо всяких тапочек, в доме или квартире; любит ирландский кофе (черный без сахара, со сливками и виски) в любое время дня и ночи, раз за разом намурлыкивает под нос песню в хорошем настроении или даже мелодично поет в ванной; почти не курит, но частенько прикуривает сигареты «для коммуникабельности»; есть такая привычка — беречь камеру, то бишь фотоаппарат (кто посягнет – прибьет не глядя), если работает как фотограф… и думать о своей семье прежде всего. Ах, да... еще одна большая тайная привычка: кусается! в порыве страсти 
Таланты, умения и навыки, необходимые и неоспоримые:
Несомненно, удачливость – ее главный талант. Что бы ни было, что бы ни происходило, она умеет выходить с минимальными потерями из самых, казалось бы, безнадежных ситуаций; а также ездить на велосипеде, играть на ирландской скрипке (ровно 3 мелодии), заразительно смеяться и весело танцевать национальные ирландские; умеет быть острой на словцо и добиваться своего, добывать информацию, влипать в неприятности, быстро бегать, хорошо плавать и еще лучше – запоминать. Обладает базовыми навыками рукопашного боя (для самозащиты), очень цепкой памятью, особенно зрительной и «на запахи», а также необыкновенно тонким для человека обонянием, по причине чего не переносит резких запахов и сильных парфюмов. Неплохо готовит. Обладает идеальным музыкальном слухом и неплохим голосом. Ах, да… хорошо владеет своим телом, в школе увлекалась паркуром, продолжила начатое — в университете, что отлично помогало ей в работе как журналиста, так и спасателя в прошлом. (ибо что может быть важнее, чем вовремя смыться, прихватив с собой камеру? или добраться до нужного места в условиях города быстрее других?). В настоящее время перешла на йогу и любит появляться на танцевальных мастер-классах самых разных стилей и направлений.
Немного о характере: если вы знакомы с характером ирландского волкодава, вы знакомы с характером Джесс.
Характер Джесс отличается редкой для людей целостностью или цельностью – она умудряется быть личностью, не грабя при этом окружающих. Ее не особенно мучают сомнения в правильности или неправильности своих поступков. Строго говоря, она всегда чётко знала, чего хочет, какими правилами регулируется её внешнее поведение, имела твердые моральные принципы и ориентиры и оставляла за собой полную свободу в отношении жизни внутренней, личной… Это сейчас, с рождением четверых детей, привычные четкие грани между ориентирами стираются. Ирландка прошла через столько всего, что приходит к пониманию относительности «добра» и «зла», но по-прежнему сознательно придерживается «светлой» стороны. На темную не заманишь никакими печеньками, и в этом остается ирландкой до мозга костей.
Как бы ни пытались цивилизовать ирландцев, даже обращение к католичеству не могло перекрыть полностью их языческой сути. Джесс умудряется сочетать в себе языческую веру предков в переселение душ, в то, что душа бессмертна и раз за разом возрождается на этой земле в ином теле, и христианством в его католическом виде (не зря же покровителем Ирландии является католический святой – Патрик). Две традиции, две философии переплетаются друг с другом настолько тесно, что уже сложно понять, где заканчивается одна и начинается другая. 
Решительная, целеустремлённая, настойчивая, энергии Джесс словно хватает на десяток дел. Она как будто подхватывает окружающих и буквально заражает (или подавляет) их своим напором, стойкостью, оптимизмом… Избыток жизненной энергии – всегда был чертой её неунывающего характера, но никогда не расходовался на суетливые и бессмысленные жесты. Нет, может, поначалу – так и было, однако юношеский максимализм ушел, с возрастом пришлось учиться быть сдержаннее, лучше анализировать свои чувства, поступки и ошибки, смотря на них как бы со стороны, посмеиваться над собой – не переставая при этом получать удовольствие от маленьких радостей жизни и извлекать уроки из жизненных метаморфоз. Джесс любознательна и общительна, внимательный слушатель, понятливый собеседник. Она вполне искренна в проявлении чувств – если уж решилась их проявить, а не сдержать. Никогда не ставит себя выше других, оценивая больше склад личности в целом, как таковой. Не потеряла интереса к людям – отчего те или иные привычки прилипают к ней время от времени, правда, ни одна из приобретенных не задерживается надолго. Доброжелательность по отношению к собеседнику – первейшее свойство, необходимое природному психологу, и Джесс обладает этим качеством в полной мере, редко закрываясь от собеседника даже на уровне жестов. Однако со временем пришлось внести некоторые коррективы: быть жесткой, местами жестокой, если того требуют обстоятельства; постичь отношения хищник-жертва во всей их честности и неприкрытости (как в журналистике) и вникнуть в суть жизни, так и не приняв для себя тот факт, что иногда необходима гибель нескольких, чтобы спасти жизни многих. Джессика отнюдь не склонна к проявлению насилия и агрессии, однако искренне недолюбливает проявления уничижительного обращения на ее глазах, предпочитая уважительное обращение друг к другу вне зависимости от того, кем они станут впоследствии: друзьями или врагами. Достаточно умна, чтобы держать язык за зубами и не класть голову на плаху случайных обстоятельств. Джесс сложно расстроить или вывести из себя, но если это всё же случилось – она запомнит. Лучше оказать услугу, за которую отблагодарят: ирландка умеет быть благодарной, возможно, именно это и привлекает к ней большинство знакомых. Ценит дружбу и привязанности – действительные привязанности, которые хочется поддерживать и сохранять, хотя если разобраться, друзей у нее практически нет. Зато есть люди, рядом с которыми она живет и с которыми взаимодействует. Иной раз отношения людей в человеческом социуме напоминают ей двор времён Карла Второго, где все соревнуются за милость «фаворитки», где ее слово – главная интрига и закон, вне зависимости от того, нравится этот закон или нет. Законы необходимо соблюдать; их можно не любить, им следует повиноваться… но законы всегда воспринимались Джесс, скорее, как «свод правил», нежели как твердый и нерушимый свод требований. При всём том ни одно из важных решений не принимается ею необдуманно (ошибки молодости не в счет), ни одно событие не воспринимается на веру. Есть только факт, к которому ведёт множество нитей из желаний, событий, мотивов и поступков, и тем интереснее разбираться во всем этом. Джессика не мстительна, хотя не умеет забывать; но обладает редким даром – умением расставаться, без сцен, скандалов, ссор, взаимных обвинений и претензий. Если, конечно, ей удалось «договориться». Честна в том, что никогда не начинает одних отношений, не завершив другие; и возможно, поэтому маленькая армия её поклонников (и просто знакомых) готова по первому зову оказать какую-нибудь маленькую услугу, которая, конечно, им по силам, безо всякого волшебства с её стороны. В общем и целом, ее характер, скорее, похож на характер легенды ирландской земли – ставших знаменитыми на весь мир благодаря возвращению практически из небытия породы ирландских волкодавов. Добродушно-независимый, свободолюбивый, преданный и простой. Простые манеры и искренность поведения частенько приковывают внимание желательных и нежелательных личностей. Джессике сложно оставаться незаметной не только из-за яркой, бросающейся в глаза внешности. Везде и всюду она говорит то, что думает, действует так, как говорит, и не разводит обещания с делом. Веселится так веселится, пишет так пишет, не умея ничего делать наполовину. И если найдется твердая и уверенная, но ласковая «хозяйская» рука – то более привязчивого сердца не сыщется ни на земле, ни под землей. Пока же… В ее жизни было двое мужчин, к которым доблестно стремилось ее сердце. Первым стал отец ее старшего сына, обаятельнейший мошенник, Бенджамин Фокс. Вторым — человек, ставший ей призрачным мужем, Гаррет О’Рейли, впрочем — об этом чуть позже.
Любопытство и интерес касаются всего, что может быть связано с ее работой и окружающим миром. Уверенность в себе, почти полное бесстрашие, ум и сообразительность, неиссякаемый оптимизм… Прибавить к этому привычку считать каждое дело, в которое ввязалась, своим и личным – получается практически характер волкодава с оглядкой на человеческой общество.  Злится Джессика крайне редко, но в гневе люта и свирепа. В драку первой не лезет, однако, ввязавшись, идет до конца (как правило – до сжатия челюстей на чьем-то горле в прямом и переносном смысле слова) и защищается или защищает всеми доступными средствами. Очень ценит дружбу, отзывчивость, руку помощи и сама обычно не отказывает в них тем, кто просит, как и в великодушии своего благородного сердца

• Переезд в Бостон: май 2021 г.
• Место рождения: Чарльстон, Южная Каролина, США
• Образование: законченное высшее, бакалавр (журналистика)
• Семейное положение: единожды в разводе, дважды вдова, четырежды (уже плюс один раз) мать-одиночка, кормилица для крестной дочери / "жена" и "вдова" Шона Карвэла (по легенде, конечно), пока действует программа защиты свидетелей
• Имущество: в собственности дом в НЙ (Стейтен Айленд), здесь - дом по программе защиты свидетелей. Новые документы на имя Бренды Карвэл (настоящее имя - Джессика О'Рейли, ранее - Келли). Машины пока нет, зато в наличии (помимо четверых своих детей) - шкодливая домашняя живность (пес, енот)
• Профессия, род деятельности: писатель остросюжетных детективов (печатается в Нью-Йоркском издательстве и известна в этом качестве в основном там) / "легенда" ("жена" / "вдова" и писательница любовных романов) и связь с ФБР для Шона Карвэла (вплоть до его гибели).

Изданные детективы

18 октября 2018 г., Филадельфия - "Раскопки"

В центре первой книги лежали приключения 18-летней ирландки в Мексике, куда она, вынужденная спасаться бегством после выступления на стороне обвинения в суде над первым мужем, уехала почти на целый год, умудрившись устроиться помощницей руководителя археологических раскопок от Нью-Йоркского, между прочим, музея, мисс Лилиан. Последнюю хотели радостно подставить на очень круглую сумму, связанную со страховками экспонатов во время выезда... но ведь они же не могли подумать тогда, что они встретятся с Джессикой и эта рыжая заноза засунет нос не в своё дело. Это было, наверное, одно из первых настоящих «расследований» Джесс – разумеется, неформальных и, разумеется, не тех, за расследование которых платят, но она была рада помочь...

03 октября 2019 г., Филадельфия - "Больно"

События первой и второй книги разделяла пропасть в много лет, и пусть черты героини, Джен, узнаваемо те же – она стала повзрослевшей, изменившейся, другой – и от этого не менее интригующей.
Второй детектив строился вокруг расследования преступления по превышению допустимой самообороны, в результате которой один участник оказался мертв, второй – в больнице, на грани жизни и смерти, а героиня, у которой пытались похитить младенца и в чьем доме это всё произошло, кажется, собирала скелетов в шкафах уже долгое время, потому что а) похитителем оказался ее бывший муж и отец ребенка; б) пострадавшим – ее новый кавалер и любовь всей жизни, на которого хотели навесить еще и убийство человека, ибо закон суров... а иногда еще и слеп. Тем более неожиданным, наверное, оказался финал, где сначала всё вроде бы шло к счастливому будущему, а потом кавалер неожиданно умер. Умер скоропостижно и спустя всего несколько дней после того, как их в больнице же и поженили.

сентябрь 2020 г., Нью-Йорк - анонсирование переиздания первых двух детективов под новыми названиями, "Красная женщина" и "Боль" соответственно. Обе книги переизданы в конце 2020-го - начале 2021-го года уже НЙ издательством.

15 апреля 2021 г., Нью-Йорк - окончание презентации третьего детектива "Ирландская девчонка"

Джессика до сих пор помнила волну возмущения читателей по поводу финала второго детектива, при том, что они понятия не имели, что сюжетом для книг становились события ее собственной жизни, и пообещала раскрыть причины в следующих книгах после того, как расскажет ВСЮ ИСТОРИЮ С САМОГО НАЧАЛА. Таким началом и стала ее «Ирландская девчонка», которую публике еще пока только предстояло оценить: первая влюбленность, первый мужчина в ее жизни, первое замужество наперекор отцу и понимание, что... «Мой муж – грабитель и убийца», — такой строчкой начинались анонсы её третьей книги, написанной, по сути, о себе самой в восемнадцать лет и об истоках отношений с Шоном, его щедрости и жестокости, его двойной жизни и истинном лице.

• Прежний опыт и навыки:
до 2015-го — фотограф, журналист, блогер
2015-2018 — криминальный журналист, блогер, волонтер службы 911 (Филадельфия)
2018-настоящее время — писатель современных остросюжетных детективов (Нью-Йорк)
• Относительно стабильная прежняя жизнь: Нью-Йорк (Нью-Йорк, июль 2020-май 2021), Филадельфия (Пенсильвания, лето 2015-июнь 2020), Майами (Флорида)
• Путешествия: Китай (июль 2019), Ирландия и Шотландия (взрослая жизнь + детство-юношество), не считая Мексики и других штатов США (ранняя молодость, 18 лет — 21 год)

Биография в деталях

Ее переезд в Бостон начался с того, что у неё "украли" прежнее имя и прежнюю жизнь, но на то были свои причины...
Родилась Джессика в семье с ирландскими корнями, которые и продолжает бережно хранить. Ее отец, рыжий Фитцджеральд О’Келли перебрался в Америку еще до ее рождения, женился на женщине из американской семьи, принадлежавшей некогда аристократам Юга, и сделал своих детей… в смысле, сделал полноправными гражданами США, по праву рождения. 
В ирландских семьях принято много детей, однако американская жена папочки О’Келли (превратившегося в более благозвучное для американцев «Келли» в тот самый момент, когда он сошел с корабля) внесла несколько коррективов, и детей в их семье оказалось… нет, не один. Целых трое. И все, зараза, девочки. Как говорится, ирландец очень хотел сына, но – не довелось. Джессика оказалась старшей и единственно рыжей из девочек, остальные пошли, видимо, в мать, и видит их Джесс исключительно на Рождество и прочие семейные праздники (во всяком случае, пока). Ах, да. Они близняшки. И в силу большой разницы в возрасте между детьми (шутка ли, почти 12 лет), Джессику растили совсем не так, как этих «куколок». 
Это сейчас у семьи дом, машина, собака, все дела... Джесс помнила другие времена, меблированные комнаты и съемные квартиры, мало вещей, еще меньше игрушек, много родительской занятости и много же любви, особенно от такого же рыжего, как она, отца. Подумаешь, хотел сыночка! Дочурка выросла ничем не хуже. Джессика росла, конечно, как пацанка, а не как «леди»: ныряла с мальчишками с причала, бегала с ними наперегонки, они же научили сносно драться. Ближе к старшей школе добавились уроки от отца. «Неважно, девочка или мальчик, она должна уметь дать в ухо, если у нее хотят забрать что-то, что ей принадлежит!» – так он говорил, и неизменно же хвалил, когда что-то получалось. 
Когда денег наконец появилось достаточно, чтобы можно было съездить через океан к ирландским родственникам, Джессика оказалась в полном восторге. Ирландская земля буквально покорила ее, и лето у бабушек, тетушек и роя двоюродных и троюродных братьев и сестер – до определенного момента было ей дороже всех кэмпингов на свете. Одно из таких, к слову, закончилось пополнением семьи Келли близнецами. То бишь сестрами. И этого-то Джесси очень долго не могла отцу «простить»: слишком долго была любимым и единственным ребенком в их семье. Впрочем, она вполне отыгралась на нем выбором своего хобби (всюду совать свой любопытный нос), будущей профессии (что за необходимость такая – фотографию изучать?) и своего первого мужа. Да-да. Она рано выскочила замуж, радостно соврав отцу, что вот – беременна, бросила учебу и на пару лет даже сбежала из дома. В знак протеста. Ну и бунтарских поисков себя, куда ж от этого деваться. 
Страсть, принятая за любовь, исчезла быстро, когда встал вопрос о необходимости что-то кушать и где-то жить, ибо отец наотрез отказался помогать деньгами, пока дочь не вернется. Муж оказался грабителем, бандитом, и тот час, когда она узнала об этом, стал первым днем кошмара в ее жизни. Каким-то чудом Джессика извернулась через пару месяцев с полиции, вместе с бандой, и засадить его в тюрьму, после чего, воспользовавшись законом штата, позволяющим оформить развод по заявлению одного из супругов, даже и без личного присутствия (Флорида), Джессика вернула себе и свободу, и девичью фамилию. Только домой так сразу не вернулась. Разумеется, из принципа.
Сбежав от мужа, по стечению обстоятельств, годик оттрубила в Мексике, помощницей археолога на каких-то там раскопках, а после вновь вернулась в США, решив начать с Чарльстона, как, собственно, ее отец когда-то. Здесь и познакомилась с Бенджамином Фоксом, показавшим ей совсем другую сторону любви. Единственным подарком, нажитым этой любовью, оказался сын, сам Бен – увы – пропал надолго в неизвестном направлении, однако жизнь в целом складывалась. Взяв в руки фотоаппарат (последний подарок от любимого мужчины), Джессика исколесила автостопом всю Америку, засовывая свой нос всюду, куда только могла, от Нового Орлеана до Калифорнии и обратно до Нью-Йорка, и завела свой блог расследований под псевдонимом Трэйси (Tracie). В Нью-Йорке же далекого 2011-го года у нее родился сын, и в скором времени Джессика продолжила путешествия по Америке с грудным ребенком на руках, пока не осознала (как всегда, на практике), насколько уязвимой делает её наличие сына рядом. Мало того, что Джесс постоянно за него переживала, не в силах доверить ни одной няньке на свете, когда ребенка выкрали с целью прекратить "расследование", она едва не поседела. И даже успокоилась примерно на полгода, вернулась в Майами и помирилась наконец с отцом.
Кто бы знал, как она разрывалась между любовью к сыну и страстью к любимой работе, к приключениям, к расследованиям, к переездам, к правдоискательству наконец... Не сумев побороть сама себя, ирландка снова пошла учиться, на этот раз, на журналистику, и после первого-второго курса ее пригласило на работу одно из периодических изданий в Филадельфии. Почему именно там?.. Жизнь полна неожиданностей, и одно из давних знакомств неожиданно сработало, выстрелив приглашением в газету, и в конце концов, она рассказала обо всем отцу в попытках найти выход и найти решение.
Оставив ребенка на попечение такого же рыжего (и безмерно счастливого) дедушки, Джессика вернулась к журналистике в целом и блогу в частности, и вновь посвятила себя расследованию криминальных эпизодов там, где зачастую было сложно работать полиции. Успех шел к ней долго и трудно, но полтора года спустя начался наконец путь наверх. Несколько ее статей практически с руками оторвало наиболее авторитетное издание Филадельфии, успех немного окрылил, и Джесс временно перебралась сюда, в штат Пенсильванию, не разрывая (теперь) тесной связи с семьей, общаясь  с ними по скайпу и обязательно прилетая на самые важные семейные праздники. Она уж молчала про колыбельные на расстоянии, которые каждый вечер пела сыну.
Силясь справиться с тем, как скучает по Джеку и рвется к нему, ввязалась в волонтерскую программу подготовки спасателей 911, добилась перевода на факультет журналистики из родной Флориды, который успешно и закончила в статусе бакалавра. Однако же блог Трэйси сыграл с ней злую шутку. Ее блог набирал популярность. Ее статьи стали печатать. Ее стиль стали узнавать. И фотографии к ним тоже. Вращаясь в наиболее остро интересной и такой же остро криминальной для нее среде, молодая, но везучая журналистка, время от времени сотрудничала с полицией, а кто-то поговаривал – что и с ФБР, и ухватить за хвост эту рыжую девицу не получалось до тех пор, пока клещи не стали особенно жесткими. И хорошо, что сын в тот момент находился вдали от нее: ирландка искренне считала, что там, рядом с дедушкой, бабушкой и тетями — ему безопаснее, чем с ней.
Так было до трагической второй беременности, о которой узнала в декабре 2017 года. Почему трагической?.. Потому что увлеченная ловлей маньяка журналистка не разглядела главной опасности в лице вышедшего из тюрьмы первого мужа. Шон – нашел ее. Шон – выманил ее. Шон – так хотел отомстить, что снова ее изнасиловал. И все из-за того, что узнал по интервью, на CNN. Популярность сыграла с ирландкой очень злую шутку. В результате пришлось постепенно оставить профессию криминальной журналистки и осваивать новую, о которой не думала раньше, — профессию писателя остросюжетных детективов.
За короткие полгода с августа по декабрь 2018 года в жизни Джессики случилась масса событий: встреча с любимым человеком, Гарри, презентация первой книги, трагедия, развернувшаяся в ее доме, когда бывший муж хотел похитить СВОЕГО двухмесячного сына, Берни, и выстрел в любимого человека стал для последнего роковым. Джесс еще долго винила себя за то, что не осталась дома вместо него, но кому-то надо было прогулять собаку, годовалого щенка ирландского волкодава… И к чему всё это привело?
Исполнив последнее желание Гарри, Джессика вышла за него замуж, став О’Рейли, но так и не успела насладиться замужеством в роли по-настоящему любимой женщины. Гаррет О’Рейли умер. И еще очень долгое время она понятия не имела, что это не просто стечение обстоятельств, а еще дело рук брата-близнеца почившего ныне первого мужа. Кевина Карвэла.
Впрочем, Кевин появился в ее жизни только в январе 2020 года, спровоцировав несколько преждевременные роды. Да-да, к этому моменту ирландка уже носила под сердцем близнецов, отцом которых стал ее лучший друг, ее Джонни. В конце концов, много ли надо для беременности? Всего один случайный «выстрел». Всего одна случайная ночь, когда она приехала к нему поддержать после расставания с девушкой. Нормально? Кому-то наверху, по всей видимости, показалось, что вполне. И вот они, еще два маленьких сына, Риган и Райан, у нее на руках. Об этой беременности ирландка узнала в июле, во время поездки в Китай, и одним языческим богам известно, как на фоне настолько бурной личной жизни она успела написать две книги и перетащить в Филадельфию всю свою семью, включая отца, маму, сестер и их домашний «зоопарк». Она ведь не знала тогда, что всё закрутится до такой степени, что ее, как автора, продадут в Нью-Йоркское издательство? И что ей оставалось делать?
Только готовиться к переезду и переехать, забрав с собой своих мальчишек и еще одну совсем маленькую девочку, которой стала кормилицей… Близнецы так разработали грудь, что до сих пор молока в ней, хоть залейся, хватает и на своих, и на чужих. Впрочем, чужих детей для Джесс и не бывает. Она так мечтала о девочке, что появление Джудит стало для нее с одной стороны, лучом света в темном царстве, с другой — мучительным напоминанием о том, что когда-нибудь, когда малышка немного подрастет, ей придется вернуть девочку отцу. Хотя... может быть, этот момент можно отсрочить? Не отдавать же малютку, когда ей всего месяц-полтора, и она нуждается в грудном вскармливании если не своей матери, то кормилицы. Плюс ко всему, возможно, ее с малышкой отъезд и отца, Кевина, немного в чувство приведет, а то совсем запил после смерти Бри при тяжелых и трудных родах. Разрыв аневризмы не оставил его жене шансов, и какие бы сложные отношения ни связывали Джессику с ним в прошлом, бросить малышку она не смогла, раз обещала. Обещала его жене и по совместительству крестной одного из своих близнецов позаботиться о девочке, оставив Карвелу записку с новым адресом в Нью-Йорке. Дом на Стейтен-Айленд в кратчайшие сроки помогло снять издательство, ибо Джекки наотрез отказался переезжать не только без братьев, но и без живности в виде здоровенного ирландского волкодава и шкодливого енота. Для полного счастья в их зоопарке не хватает, разве, попугая, но даст бог – и это тоже сбудется.
Однако спокойная жизнь в Нью-Йорке не продлилась слишком много времени.
Карвэл вполне ожидаемо нашел их по оставленному адресу, Джесс с трудом уговорила его остаться. Остаться для того, чтобы он помог ей с мальчишками, пока она помогает его дочери, однако этот шаг стоил ирландке потере душевного равновесия и сил: простить ему организации убийства Гарри Джессика так и не смогла, как ни пыталась занимать себя решением проблем насущных, коих и здесь оказалось по принципу "хоть отбавляй". Так или иначе, в январе 2021-го они расстались, и как ни тяжело оказалось Джессике отпустить Джудит вместе с ее отцом, в глубине души она прочно знала, что должна была так поступить.
А затем - Джек получил травму, в результате которой начал терять зрение, и думать об этом снова стало некогда...
Получив доступ к полицейским архивам (официальный, разумеется, но не без содействия ее нью-йоркского кузена), в поисках сюжетов и героев для будущих книг, Джессика в очередной раз "разворошила" целое осиное гнездо, в результате чего опасность стала грозить теперь уже ей самой и её детям. Не оставалось другого выхода, кроме как вспомнить о старых связях в ФБР и просить помощи в том, чтобы уберечь своих детей, несмотря на то, что расстались они в прошлом далеко не гладко... И ФБР со своей стороны не смогли не воспользоваться такой возможностью: они согласились провести ирландку под программой защиты свидетелей при условии, что она, со своей стороны, обеспечит поддержку легенде одного из их ставленников в Бостоне. Напуганная опасностью куда более реальной, Джессика согласилась "не глядя". Согласилась ли бы она, если бы знала, НА ЧТО идет на самом деле?..
- Да вы издеваетесь, - оказалась первая реакция, когда она взяла в руки итоговые документы, в очередной раз замененные после ряда изматывающих перелетов: рядом с ее фотографией красовалось имя Бренды Карвэл. "Бри?.."
Своего имени у Джессики отныне не было совсем, и меньше всего она ожидала, что станет "женой Шона Карвэла". Снова.

Референсы

The Corrs (Live in Dublin) - Joy of Life (ирландский характер как он есть)
ONE OK ROCK - Unforgettable (детские мечты, или с чего все начиналось)
Shakira  - Try everything (молодая Джессика)
Rolling Stones - Paint it Black (в самые тяжелые времена, потеря Гарри)
Blackmore's Nights - Wish you were here (в самые тяжелые времена, потеря Гарри)
Johny - I'm still standing (почти-сегодняшняя Джесс)
The Cab - Angel with a shotgun (возможное будущее)

Контакты

Способы связи: телеграм обычно выдаю в ЛС при необходимости
Как узнали о проекте: Shawn Karvel и LYL.

пробный пост - на приеме у психотерапевта (обычный объём 5-7к знаков)

Имбирное печенье. Жест невероятно милый. Какой-то уже наглухо забытый даже знак душевной теплоты. Джессике порой не хватало ощущения того, что кто-то заботится и о ней тоже, а мама… В собственном далеком детстве у нее не было матери в общепринятом смысле этого слова. Мамой и папой стал для Джессики, прежде всего, отец, и когда спустя одиннадцать с половиной лет брака у нее появились сестры – в матери наконец проснулся тот самый материнский инстинкт. Вот только на Джессике он спал, и она никогда не была любимым «маминым» ребенком.
За всю жизнь мать поддержала ее всего однажды.
Да, именно тогда, когда Джесс это было особенно нужно, когда она совершала весь этот сложный и неоднозначный переход из криминальной журналистики в писательницы детективов на фоне смерти Гарри, а потом… Едва начав по-настоящему «знакомиться» с собственной матерью уже во взрослом возрасте, Джессику перекинули в Нью-Йорк, где всё необходимо было начинать сначала. С самого-самого начала, даже если имелся за плечами весьма внушительный багаж.
Именно это простое и незатейливое действие заставило приглушить немного страхи и сподвигло ирландку выпалить всё, как есть о том, что она действительно искала утешения в алкоголе… точнее, начала искать.
И это, конечно, следовало бы пресечь на корню, пока всё не усложнилось еще больше.
То, что алкоголь снимает напряжение и заглушает беспокойство – она прекрасно знала и сама. Знала и то, что себя таким образом обманывает. Что буквально заставляет себя не думать о проблеме, отодвигая от себя ее решение, потому что ужасно боялась в результате лишиться дочери… но и жить как раньше – уже не могла, у нее не получится.
Когда пальцы Фелиции коснулись запястья, ирландка вздрогнула всем телом, едва не выронив при этом чашку, и медленно перевела взгляд на женщину.
Посуда коротко звякнула, возвращаясь обратно на стол.
Джессика понимала, что Фелиция говорит разумные вещи. Ее голос даже слегка успокаивал, но эта внутренняя дрожь не прекращалась, нарастая и накатывая как прибой, так что в какой-то момент слова Фелиции заглушило, как белый шум… «Представить, что я там, где больше всего и хочу оказаться?..» Медленно проговорив про себя фразу, Джессика мысленно разобрала ее на составляющие… и разрыдалась. Святой Патрик, больше всего на свете – она хотела бы быть в Ирландии вместе с Гарри. Они хотели эту поездку как никто. Они бы поехали вместе с детьми, но этому больше никогда не суждено случиться.
Гарри умер. И этого факта Джессике не изменить ни при каких условиях. Он не воскреснет, и пусть душа его по-прежнему находилась рядом с ней, они никогда больше не соединятся друг с другом в этой жизни. А ведь если подумать… у них даже не было секса, как такового. Была лишь огромная, нежная, сердечная привязанность и желание заботиться друг о друге и быть рядом, и защищать эту любовь любыми средствами и силами. Никогда до этого – и еще ни разу после Джессика не испытывала подобного чувства, и она отчаянно скучала по Гарри, с одной стороны, вроде бы смирившись с его уходом, с другой – так и не сумев расстаться с ним.
- Прости…те, - заикаясь и всхлипывая, она все-таки попыталась взять себя в руки, но вот давалось это титаническим трудом. – Просто… Вы… спроси-или, где хо-чу ок-казаться, и…
Выудив бумажный платок, уже второй, Джессика сложила его, полоской перекинув через переносицу, и попыталась промокнуть глаза, вот только слез от этого меньше не стало, хотя временами ей казалось, что она выплакала все.
- Больше всего на свете… я хотела бы отправиться в Ирландию… вместе с Гарри и детьми, но этого не будет… Гарри умер. А я живу с его убийцей… в одном доме… под одной крышей. И мои дети считают его чуть ли не отцом. Я больше не могу так. Правда… Больше не могу…
Эти первые признания выходили сумбурными и выглядели полнейшим бредом даже на слух самой Джессики, и если она продолжит просто говорить – ее наверняка упекут в лечебницу для душевнобольных. Тем не менее, эти слова очевидно пробили брешь в ее стене, как своенравная река в плотине, стоившей ирландке многого труда, и ее чувства, ее эмоции, ее исповедь, наверное, было уже не удержать. И вместе с этим приходило облегчение и понимание того, что она должна все рассказать. Пусть одному человеку. Пусть это выглядит как бред, но черт возьми, это поможет разобраться. Вот только если она будет просто рассказывать… наверное, будет совсем не понятно и путано. И в голову закралась неожиданная мысль:
Когда Джессике было сложно что-то детям объяснить, она обычно рисовала. Схематично, не слишком красиво, но это помогало, да и наглядное воспринималось лучше. А расследования и детективы? Свои расследования она тоже всегда рисовала или использовала метод «карточек», по одной на каждого свидетеля или подозреваемого, куда выносила факты, связанные с ними... И это тоже работало.
- У вас на-айдется ру-учка и бу-мага? – Все еще всхлипывая через раз, спросила Джессика и с чувством высморкалась, воспользовавшись паузой. – Я просто д-умаю, так бу-удет проще.
К ее счастью, искомое в кабинете нашлось, и отправив использованный бумажный платок к его собрату (в недра сумочки – ирландка никогда не оставляла за собою мусор), Джессика достала новый. Вытереть руки, мокрые от слез. Сама не заметила, как проводила тыльной стороной ладони по щекам. Занятие, в сущности, такое же бесполезное, как эти самые одноразовые бумажные платки.
Немного совладав с собой, ирландка с благодарностью кивнула и за бумагу, и за письменную принадлежность, придвинув к себе лист, и сосредоточенно замолчала на какое-то время… Белый лист всегда заставлял ее сосредоточиться, сфокусироваться на том, что нужно. Характерно шмыгнув носом, кажется, примерно поняла, что ей нужно, и в нижней трети листа, чуть ближе к середине, появилось два имени.
- У меня… было два мужа. Совсем разные, как день и ночь. Моим светом был Гарри. – Джессика обвела его имя, и столько тоски по прошлому было сейчас в ее глазах, что в ней легко можно было утонуть. – Мы были женаты всего несколько дней. Поженились в больнице. Сразу, как только его перевели из реанимации. Он уже шел на поправку, когда…
Болезненное воспоминание комом встало поперек горла.
- Извините. – Джессика потянулась за чаем, чтобы сделать необходимый глоток… Едва ли не жизненно необходимый, чтобы продолжать. Выдохнув, и отставив чашку в сторону, даже смогла говорить дальше. Можно гордиться собой.
- Седьмого ноября – ровно два года, как он умер, - продолжила чуть ли не шепотом, «озябнув» внутренне и сорвав голос, который понемногу, постепенно, снова начинал обретать звучность. - Мы познакомились на позднем сроке, когда я уже носила под сердцем моего второго сына, Берни. Попала в больницу на сохранение и… завертелось. Он был… таким живым, таким настоящим, таким чутким и душевным. Он знал, что такое «любить и защищать», понимаете? Даже приобрел для этого пистолет, из которого… застрелил Шона.
Ее рука вернулась ко второму имени, записанному на листе, и обвела его, возводя между ними стену вертикальной черты.
- Шон был моим первым. Мужчиной, мужем, страстью и ошибкой. Я была с ним назло отцу. Переехала, едва мне исполнилось 18 лет… Тогда мне казалось, что я его любила, но ничего хорошего у нас с ним так и не вышло. Страсть быстро сошла на нет, когда я узнала, чем он на самом деле промышляет. У него была… своя банда. И я никак не могла, и не хотела, чтобы еда, которую я ела, белье, которое я носила, постель, на которой я спала…чтобы все это было оплачено грабежами, налетами и кровью обычных, ни в чем не повинных, убитых людей.
Вспоминая, как впервые обнаружила дома черную флисовую куртку со следами крови в корзине для грязного белья, Джесс прикрыла глаза и ожесточенно потерла пальцами переносицу. В ноздри, кажется, на всю жизнь забился этот сильный (для ее чуткого обоняния) тошнотворный запах, вызывающий приступы истерики по ночам. Не дай бог он приснится… Такую же точно флисовую куртку она внезапно обнаружила в собственном доме в Филадельфии, когда едва не случился выкидыш… Если бы Шон преуспел – у нее не было бы Берни, которого она любила так, как может любить своего ребенка только мать.
Медленно выдохнув, чтобы справиться с заполошно заколотившимся сердцем, ирландка приложила все силы к тому, чтобы не дать воспоминаниям о прошлом выбить ее из колеи. Шона больше нет, но он каким-то образом продолжает приносить ей несчастья. Или она продолжает винить его в своих грехах? Человеку всегда легче винить другого, чем себя.
- Шон был… хитрым, и жестким, даже жестоким. Когда он понял, что я не хочу с ним больше жить, моя жизнь превратилась в филиал ада. Он избивал меня по поводу и без, насиловал, надеясь подчинить, и в конце концов я… согласилась. Сделала вид, что согласилась, чтобы найти на него хотя бы какой-нибудь компромат и сдать полиции вместе с бандой, потому что я не хотела так жить.
Джессика устремила взгляд к лицу Фелиции, надеясь найти понимание, если это возможно… и едва осознав свое стремление – этого же и устыдилась. Не за этим она пришла, ее дело рассказывать, и рассказывать дальше. Однако рассказывать глядя в лицо человеку – тяжело, и женщина снова отвела взгляд в сторону. Стала смотреть на лист и крепче сжала в пальцах ручку, и ее кисть все еще подрагивала от напряжения, как бы Джессика ни пыталась эту дрожь сдержать.
- Через два или три месяца состоялся суд. И я была на стороне обвинения. Конечно. Шон не мог мне этого простить, - губы исказились кривой усмешкой. Вспоминать о том, что было дальше, не хотелось, однако всё это давно стало фактами жизни Джессики, а факты – следовало бы озвучить. – Когда он вышел, всё стало еще хуже… Я к тому времени успела стать успешной журналисткой, и он меня нашел… Увидел по телевизору в одном из репортажей, и… Дальше, думаю, вы понимаете…
Хотелось бы, чтобы голос перестал дрожать, но в эти самые моменты Джессика оказалась над ним не властна.
- Я могла бежать от него, менять города, уехать жить на другой континент – он все равно меня нашел бы, - с оттенком усталой обреченности произнесла ирландка. – Он меня выманил. Расследованием, которое я на тот момент вела. И снова стал моим персональным адом. Опять избил меня, и снова изнасиловал. Почти месяц я провела в больнице, и когда вышла оттуда… оказалось – беременна. Берни – его сын.
Проговорив эту страшную для нее фразу, Джессика плотно сжала веки, отчего слезы снова быстро побежали вниз. Она не признавала этого даже перед Карвэлом… Не признавала никогда и ни перед кем, за редким исключением. Об этой тайне ее жизни знал только Гарри, и, вот, знала Фелиция теперь тоже.
- Гарри знал об этом. Я рассказала ему всё тогда, и он… он только хотел защитить нас от Шона. Меня и моего недавно родившегося сына. Святой Патрик, какой я была дурой! Мне нужно было сообщить о преследованиях в полицию, но я была убеждена, что мне никто бы не поверил. У Шона было то же лицо, но другие документы и другое имя. А тот «Шон Карвэл», которого я так боялась, умер. На бумаге, конечно. Все было так легко списать на послеродовую депрессию и расстройство психики, что я… в полицию я так и не пошла.
Кажется, снова накатывали рыдания, и Джессика заспешила выговориться, пока могла еще хоть что-то говорить.
- Все произошло у меня дома в Филадельфии. В тот вечер я ушла гулять с собакой, Гарри остался дома, с малышом, а Шон… он хотел украсть его. Украсть моего сына, понимаете? И увезти. Гарри… не дал ему этого сделать.
Дрожь в левой руке стала настолько очевидной, что Джессика приподняла ее, закрывая ладонью часть уха.
- В ушах до сих пор стоят те звуки выстрелов, - произнесла почти что шепотом, глядя перед собой в никуда, и молчала долгих несколько секунд. – По чистой случайности… Гарри застрелил Шона. И сам… тоже был ранен. А в больнице он умер, и долгое время я думала… как? Почему? Ведь он же пошел на поправку.
Перевалив через этот «рубеж», дышать Джессике стало все-таки легче, и желание поддаться истерике вновь – отступило. Проведя линию над именами Гарри и Шона, Джессика написала третье – Карвэл. Иным образом она ТуКея и не называла никогда. Просто Карвэл. И всё.
- Спустя год или чуть больше, в моей жизни появился другой Карвэл… - И именно с ним связаны все самые важные моральные дилеммы и терзания настоящего времени в жизни Джессики. – Брат Шона. Близнец. Одно лицо, и это внешнее сходство так напугало меня, что вызвало стремительные роды. Как ни смешно, но я тоже ждала близнецов. Он вызвал скорую, и стал крестным одному из моих мальчиков. Он и его жена. Я не могла поступить иначе..
«Понимаешь?» Спросить хотелось очень сильно, но вслух ирландка этого так и не произнесла. Вопрос остался в глазах, и смешался со вздохом.
- Даже разрешила видеться с племянником и приходить к нему. Знаешь… - обращение соскочила с языка само, чего Джессика даже и не заметила, - у Карвэла оказалась совершенно очаровательная жена. Совсем молоденькая. Бренда. Красивая. Добрая. Даже какая-то «светлая»… Когда мы познакомились, она ждала ребенка и взяла с меня слово стать крестной их маленькой дочке. И на это я тоже согласилась, - раскаивалась ирландка в этом или нет, ничего этого тоже уже не исправить, но вспоминая Бри – она хотя бы улыбнулась. Невозможно думать о таком человеке и не улыбаться ему, даже если это всего лишь образ в ее воображении. Правда, стоило ей продолжить, как улыбка на лице Джессики угасла. У этой истории не было счастливого финала. – Только сомнения… относительно смерти Гарри… они усилились. Я провела свое расследование, как делала всегда. Закопалась в полицейских архивах… А потом…
Еще одна напряженная пауза встала между ними предвестием беды. Джессика снова с трудом заставляла себя говорить, проталкивая слова едва ли не насильно.
- Гарри умер не сам. Ему «помогли», и спланировал всё это он. Тот самый Карвэл. Дядя моего Берни. Крестный моего мальчика. Через армейского товарища по службе…– Джесс закрыла лицо ладонью и медленно провела вниз по лицу. - Я готова была убить его, - выдохнула тихо и напряженно. – У меня было даже признание врача, но… я понимала, что доказательств не хватит. И что время ушло. И Бренда… она ждала ребенка, я… не нашла ничего лучше, как запретить Карвэлу даже приближаться к моим детям, и решила рассказать ей всё как есть, о том, что мне удалось выяснить.
Дальше следовала еще одна трагическая страница в истории Джессики, о которой не так-то просто говорить.
- По какой-то невероятной причине, общаться с Бри мы так и не перестали. Она старалась поддерживать меня, а я ее. Кажется, она рассорилась из-за этого с мужем, но всё это сейчас не имеет значения и не играет роли. – Обведя имена мужчин в треугольный контур, Джессика рассеянно выводила за его пределами, чуть выше середины листа, имя Бри. – Когда я говорила с ней последний раз, Бренда просила позаботиться о них… если с ней что-нибудь случиться. Не знаю, предчувствовала она или знала, чем всё закончится, вот только… Бри умерла при родах. Родила Джудит и умерла, не успев даже подержать малышку на руках.
Джесс опустила взгляд, потому что следующая мысль всегда была для нее какой-то неудобной и словно бы постыдной.
- Святой Патрик, я всегда так мечтала иметь дочку, - сбивчиво, снова закрыв лицо рукой, - но никогда – таким способом, Фелиция. Никогда – таким.
Немного успокоившись, ирландка собралась с душевными силами и решилась продолжить рассказ… точнее, уже завершить, потому что сказать оставалось не так уж много.
- Меня как раз Нью-Йоркское издательство купило, а Карвэл после смерти Бренды начал пить. Я забрала малышку и уехала. Сюда. Оставив адрес наш ее отцу. Я… стала Джудит кормилицей, и крестной мамой. Когда Карвэл приехал, он хотел ее забрать, а мне… на тот момент мне ужасно нужна была помощь. Одна, в чужом городе. А у близнецов резались зубки. Я и так плохо спала, а у Джудит всё никак не выстраивался режим, и она часто путала день с ночью. Малышку нельзя было забрать не навредив ей… и я предложила Карвэлу жить с нами. В Гостевой. И помогать мне с мальчиками, пока я кормлю его малышку. Не представляешь, насколько я была далека от мыслей, во что это может вылиться, тогда… Всё, чего я хотела, на самом деле, это исполнить данное Бри обещание. И только. А он…
Сердце вновь учащенно забилось от остро ощущаемой паники, но озвучить оставалось лишь самое главное и самое для женщины страшное… то, из-за чего она ночами стала выпивать немного.
- Он Джекки спас, - заставила себя произнести, чтобы хотя бы в этом оставаться справедливой. – Из-под машины вытащил. Я честно делала ему массаж спины, поскольку он… ушибся. А он меня… - Джессика коснулась подушечкой пальца своих губ и в смятении посмотрела на Фелицию, так что стало понятно без слов: Карвэл Джессику поцеловал. – И самое ужасное, что я ему ответила, - в глазах ирландки вновь стояли слёзы. – Я… знаю, это всё гормоны, но я не могу и не хочу целовать убийцу Гарри… не хочу!
Двумя пальцами вытащив очередной платок, Джесс развернула его и прижала к лицу, отчего он мгновенно пропитался ее слезами.
- Нет, ничего большего не произошло, но я боюсь, Фелиция! Я ужасно боюсь, - вполголоса затараторила снова, стоило только отнять бумажное полотно, нервно скручивая его в шарик. – Боюсь, что если он уедет, то заберет с собой и Джудит, которую я уже люблю как свою дочь, и я больше ее никогда не увижу. Боюсь, что в следующий раз могу не устоять. Боюсь, что мальчики вот-вот начнут называть его отцом, а я не хочу этого! У Карвэла нет на них никаких прав! И я не могу больше жить рядом с призраком Шона!
Вот теперь и пригодилось имбирное печенье… Быстрым движением Джессика резко ухватила первое попавшееся и яростно откусила, лишь бы удержать жалкие остатки самоконтроля, хотя во всем, что происходит с ее жизнью, виновата только она сама