Бен сейчас вылитый зомби - круги под глазами, бледный, будто из него всю кровь выкачали, и шатается на месте так, будто в организме не хватает мозгов. В общем-то, последняя идея вполне имела право на жизнь, учитывая все обстоятельства. Он старается дышать так, чтобы почка не пыталась его убить и смиренно выслушивает всё сочинение от Фредерика. А у того язык явно подвешен. Не лучше, чем у Бена, конечно, но если они по-настоящему сцепятся, то всё, тащите попкорн.

Голова всё ещё дико раскалывается и приходит идиотская мысль выпить ещё обезболивающих, но Бен быстро её отметает. Нет, прямо сейчас ему это точно не пойдёт на пользу, вообще нет. Даже если очень хочется. В итоге ведь вот что мы имеем. Лучшим решением было бы сейчас упасть обратно на кровать, но проявить такую слабость при Гловере было всё равно что подписать себе смертный приговор. Он уже видел как кривятся эти губы в накатывающем отвращении.

- Возвращение на родину, да-да, - бормочет Бен, зажмуриваясь. Он даже немного удивлён, что Фредерик явно смотрел Марвел. И не просто смотрел, так ещё и запомнил. Боже, это такой умилительный диссонанс, что кажется, что Бен попал в какое-то уморительное шоу. А где же  старый солдат, не знающий слов любви? Но сейчас вообще не до смеха.

Бен вдруг очень отчетливо понимает, что Фредерик действительно собирается остаться здесь и наблюдать. А он сам очень скоро уже будет не в состоянии поддерживать иллюзию того, что он ещё сносно держится. Потому что нихера он не держится, но Гловеру об этом знать не нужно.

Шаги даются с трудом, но Бен подходит к мужчине ближе, прихрамывая от боли, но упрямо не издавая ни звука, кроме, разве что, тяжелого дыхания. Ну выйди. Выйди же отсюда. Что тебя здесь держит. Ну не сбежит отсюда никто, 7 этаж, что я, выпрыгну, что ли. Бен приподнимает руки.

- Послушай. Выйди. Ничего ведь не происходит. Просто... Просто выйди, - Бен слегка дёргается от боли, но всё ещё стоит на месте. - Пожалуйста, - произносит он тише и не смотрит в глаза, просто стараясь игнорировать свой тон, Фредерика, свою жизнь в целом. Ему хватает уже одного того, что этот человек может видеть все побои на его теле - Бен спит обычно голышом или в белье, но тут хотя бы был в домашних штанах, но зато отпечатки трости на спине, синяки по телу и немаленьким багровеющий ушиб на правом боку, плечах, синяки от пальцев на шее. Самюэль был так зол, что чуть не убил сына. Надо сказать, что возможно так было бы легче всем.

Фредерик, кажется, всё понял и от этого стало как-то беспомощно мерзко. Ему почти 30, а он до сих пор терпит удары от отца. С другой стороны, никто не видел его и не знает близко, чтобы судить. Эта древняя тварь доберётся до него легко и просто, стоит ей только захотеть. Вот как с Гловером, например.

Помочь. Никто не предлагал Бену помощь. Помощь - это для слабых, для жалких, для пресмыкающихся перед другими тварей. Помощь делает только хуже, помощь это неуважение, помощь это... Для нормального мира, в котором это не смертный грех. Бен поджимает бледные губы и как-то нечитаемо смотрит в глаза Гловера, будто пытаясь выискать подвох. Но его нет. Фредерик смотрит прямо и говорит именно то, что думает, без второго дна. В это верится с трудом, но когда тот подходит ближе, Бен хоть и заметно напрягается, но не отступает назад, как вчера. Это, конечно, удается сделать только благодаря упрямой мысли, что на этот раз он не дёрнется, на этот раз он останется на месте, и всё же.

- Я... Мне нельзя к врачу, - Бен сглатывает и голова внезапно так кружится, что первый порыв - это схватится за что-то. И он хватается за чужие плечи, впрочем тут же отдергивая руки, будто ошпарившись. Господи, будем надеяться, что это никак ни на что не повлияет. Пускай это секунда просто выпадет из памяти обоих. Бен уводит взгляд куда-то в сторону окна.

Подумать. Да. Ему нужно сейчас включить голову, отстраниться от тела, сосредоточиться только на мыслях. Бен тяжело дышит, но кивая то ли Фредерику, то ли себе, послушно сосредотачивается на возможных выходах и на своих знаниях.

- Так... У меня... У меня нет кровоизлияния, я хожу, нет почечной колики, нет отёка и прошло уже больше суток. Я не чувствую наступления шокового состояния, значит они функционируют нормально, - на удивление чётко и как-то, наверное, слишком быстро говорит Бен, держась прямо сейчас скорее за себя, хотя, боже, когда он схватился за Фредерика, было ощущение, что он привалился к скале.

Странно было слышать такие распоряжения от едва знакомого человека. Они разговаривают на "ты", уже успели поругаться несколько раз, у них нет ничего общего или особо уважительного к друг другу, но Фредерик говорит с ним... мягко, что ли? И никто до этого не заботился о нём. Это колет где-то у сердца и приходится от этого сознательно отмахиваться, не придавать большого значения, но всё равно. Это западает в память и в сердце, остаётся там, греет тёплым дыханием стены ледяного замка.

Бен выполняет всё, что сказал Фредерик, добираясь наконец до телефона, а после и до кровати обратно. Он отменяет встречу, мысленно себя ненавидя за это. И отца заодно. Неужели было обязательно бить именно туда? Если бы это была просто какая-нибудь рана - было бы куда легче. Бен знает об этом не понаслышке. Многое, что он испытывал за свои годы можно было спокойно терпеть, но не поврежденные органы или переломы. С другой стороны, отец в общем-то и не собирался сохранять Бену лишнее здоровье, это не входило в планы его ярости.

Одно непрочитанное смс. Бен хмурится, нажимая на уведомление и наконец читает то, что ещё вчера написал Гловер. И становится как-то... как-то даже неловко за своё поведение. Да. Он действительно извинился, даже предложил более мирный вариант их встречи. Вот же упрямый баран. Бен невольно слабо улыбается, закрывая глаза и откладывая телефон на тумбочку. Это жутко мило и даёт Фредерику плюс в карму, но ему действительно не нужно вести себя с Беном как с человеком. Это потом больно аукнется, уж он-то знает.

- Да, отменил, - он медленно разлепляет пересохшие тонкие губы и приоткрывает глаза, стараясь очень аккуратно перекатить под себя грелку. Немного подумав, Бен всё же добавляет: - Спасибо.

Звонок. Особо прислушиваться не нужно, чтобы услышать повелительные интонации Самюэля. Тому, конечно же, глубоко наплевать, как здоровье у сына. Ведь это его собственная проблема, нечего было вести себя как полный идиот. Бен тяжело вздыхает и когда наконец слышит полную тишину, не может не прокомментировать.

- Вижу, вы успели подружиться.