Allison Maria Hoffman
Эллисон Мария Хоффман

---

samara weaving

01.11.1990 • гетеро • главный юрист в «SperoFarm»

Факты

Родилась в очень религиозной семье, мать была школьной учительницей, отец работал менеджером в компании, специализирующейся на изготовлении электрических приборов. Эллисон – долгожданный ребенок, рожденный через год после свадьбы – все по лучшим канонам «правильной семьи». Несмотря на благочестивое окружение, юная мисс Хоффман никогда не питала особой любви к Богу и, более того, с каждым годом все больше и больше подвергала сомнению его существование. Об этом девочка благоразумно молчала, боясь пройти через «чистилище» родительского гнева.

Окончательно вера в доброго Бога, который все устроит к лучшему, утратила достоверность в 2004 году, когда мать родила Эллисон брата – недоношенного младенца со сложной формой ДЦП. Как это часто случается, представитель «сильной» половины человечества не смог справиться со сложностями в воспитании больного ребенка и всего через полгода после рождения сына ушел из семьи.

Уход отца дался Элис тяжело. Пока другие подростки переживали прелести «гормонального взрыва» и пубертата, она помогала матери вести домашнее хозяйство и ухаживать за братом, к которому спешила после школьных занятий. На издевки одноклассников Эллисон реагировала с удивительным для ребенка ее возраста безразличием. Она возвела вокруг себя невидимую стену отчуждения, которая помогала справиться с натиском ежедневных проблем и агрессией окружающих. У Элис никогда не было настоящих друзей, но она не тяготилась этим фактом – они были ей не нужны. Свои секреты мисс Хоффман доверяла только младшему брату Томас, с которым, несмотря на диагноз, у нее сложились крепкие и теплые отношения.

После школы поступила в Бостонский университет на юридический факультет, который успешно окончила с отличием. Эллисон обожает свою работу, однако из-за внешности ее часто не воспринимают всерьез, а зря.

Сейчас работает в «SperoFarm», где защищает права и деловую репутацию фармацевтической компании, а также приглядывает за ее подпольным бизнесом.

В общении с людьми до сих пор предпочитает держать некую дистанцию, никого не подпускает близко, хотя желающих довольно много. По этой причине практически все романтические отношения исчерпывали себя довольно быстро, Эллисон стремительно теряла интерес к партнеру и погружалась в работу. Оскорбленные мужчины часто кричали ей вслед, что она «так и умрет холостой и одинокой».

Несмотря на чужие опасения, мисс Хоффман замуж все-таки вышла. Ее избранником стал Итан Флетчер – успешный менеджер хедж-фонда с внушительным состоянием и патерналистскими замашками. Вряд ли это можно назвать браком по большой любви, но Эллисон казалось, что они с Итаном одинаково смотрели на многие вещи, к тому же они оба были заядлыми карьеристами, и теперь никто не заставлял Элис ставить отношения выше работы.

«Идеальный» брак дал первую серьезную трещину через полтора года. Все началось с беспочвенной ревности, а дальше жажда доминирования и контроля росла с каждым днем, превратив семейную жизнь в бесконечные эмоциональные качели, ссоры и обвинения. Последней каплей стало рукоприкладство, когда Итан в очередной раз вышел из себя.

Требование незамедлительного развода стало для Флетчера неожиданностью и он, словно щелкнув переключателем, снова превратился в «любящего мужа», который всеми правдами и неправдами старается загладить вину дорогими подарками и громкими обещаниями. Теперь, чтобы получить долгожданный развод, Эллисон придется пройти все круги ада.

Референсы

-

Контакты

Способы связи:

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Как узнали о проекте: Пригласил Реджи

пробный пост

Когда автомобиль тронулся с места, девушка по инерции откинулась на спинку сидения, тихонько ругнувшись. Каждая, даже самая небольшая кочка хорошенько протряхивала многострадальные мозги, которые желейкой болтались по черепной коробке.
Дорога казалась какой-то бесконечной, словно они бессмысленно наворачивают круги. Гилберт инстинктивно зажала рот ладонью, сдерживая бушующую тошноту. А, куда, собственно, ее везут...? Здравая мысль, не успев достучаться до сознания, тут же растворилась в алкогольных парах.  Непонятно откуда взявшееся чувство защищенности, которое, сам того не ведая, дарил Джоанне сидевший в машине мужчина, легко одержало вверх, похоронив все тревоги. Во всяком случае, до утра.
С грациозностью мешка картошки выйдя из фольксвагена, она сделала глубокий вдох, впустив в лёгкие свежий воздух, и ватными пальцами заправила выбившуюся прядь за ухо. В локоть преподавателя Джо пришлось вцепиться практически мертвой хваткой, ноги не слушались, и если бы не чужая поддержка, она бы давно кулем свалилась на землю. Ей что-то говорили, но возможностей хватало только на то, чтобы молча согласно покивать, покорно следуя за мужчиной.
С горем пополам добравшись до квартиры, Гилберт сняла куртку и, облокотившись одной рукой о стену, попыталась снять ботинки.  Стоило наклониться, как снова подступила тошнота и как волчок йо-йо заскакала в горле вверх-вниз, подкатывая к самым губам. Господи, можно умереть прямо здесь?
— Епт твою мать… - она с силой дернула за бегунок на змейке, но молния никак не поддавалась. От спиртного перед глазами все расплывалось, и девушка с трудом держалась на ногах. В итоге, окончательно устав бороться с обувью, Гилберт тихонько спустилась вниз, чудом попав задницей на небольшой пуфик. Главное сделать вид, что именно так она и планировала закончить вот это позорное «стекание» по стенке.
Разобравшись с ботильонами, Джо небрежно оттолкнула их ногой в сторону и, чуть пошатываясь, поковыляла за мужчиной вглубь квартиры, не забывая придерживаться за любые попадающиеся предметы. Когда ее оставили на кухне, вручив стакан с водой, Гилберт на автомате сделала пару глотков и стала вслушиваться в происходящее в соседней комнате. Вернувшийся мужчина заставил ее практически ликовать — самостоятельно добраться до гостиной она смогла бы разве что ползком, отрубившись где-то на середине пути.
Сигналы от мозга до конечностей поступали как по глухому телефону, и перед тем, как добраться до дивана, Джоанна несколько раз успела запутаться в ногах, чудом избежав падения. Схватив протянутую футболку, она молча проводила доктора Маккензи мутным взглядом. Пожелание доброй ночи звучало как издевательство — алкоголь хоть и быстро вырубает, но вот полноценно выспаться удастся вряд ли.
— Ой, да хрен с ней, - запутавшись в дырках, Джо отложила футболку в сторону и легка как есть — в платье. Стоило телу принять горизонтальное положение, как снова появилось это ощущение, будто ее с головой засунули в центрифугу и хорошенько раскрутили. Мир вертелся, как бешеный заведенный волчок, но спустя пару минут она все же смогла провалиться в неспокойный хмельной сон.

Сдавленно простонав, Гилберт перевернулась на другой бок и натянула одеяло до самого носа. Затекла шея, и вообще лежать вдруг стало жутко неудобно, движения сковывала одежда, а через несколько секунд подкатила тошнота.
Похмелье…Всего восемь букв, а столько боли.
Зажмурившись от головной боли, Джоанна сонно потерла глаза и нехотя открыла один. Затем второй. Оглядела комнату, отчаянно пытаясь сообразить, где находится, — Какого…- взгляд с трудом фокусировался на предметах, но одно стало понятно совершенно точно — она спит в какой-то незнакомой квартире. Заглянув под одеяло, девушка облегченно выдохнула. Она одета, трусы на месте — уже не плохо. Стараясь вспомнить события вчерашнего дня, Джо аккуратно села на диване, опустив ноги на прохладный пол и сжимая пальцами пульсирующие виски. Осмотрелась, прислушалась — тишина. Порывшись в сумочке, Гилберт сразу же проверила мобильник, но устройство было разряжено. Как всегда очень вовремя. Черт.
Так, сначала они были в баре, много пили, кажется, к ним с Эммой кто-то приставал, потом…Потом…
Три.
Два.
Один.
— Ебанный свет…— Гилберт инстинктивно зажала рот ладонью, чтобы громко не выматериться на чем свет стоит. В эту секунду ей резко поплохело, голова закружилась с еще большей силой, чем мгновением ранее, в области желудка скрутило, а к горлу подступили рвотные позывы. Соображалось худо, но даже в таком состоянии хватило мозгов сложить два плюс два и догадаться, где она находится. Ее словно окатили ледяной водой, заодно хорошенько треснув по башке.
Осторожно поднявшись с места, Джо обхватила себя руками и на цыпочках прошла в коридор, внимательно оглядываясь по сторонам. Ванную комнату она нашла методом народного тыка и тут же скрылась за дверью, щелкнув замком. Ужасно мутило, от алкоголя, забродившего в желудке, от осознания того, что случилось…Гилберт уперлась локтями в бортики раковины и сделала несколько глубоких вдохов. Господи боже, она стоит в ванной комнате своего преподавателя, пытаясь проблеваться, после того, как он ночью забрал ее к себе, бухую в щи. В голове лихорадочно забродили мысли.
Это какой-то испанский стыд термальной стадии.
Было ли в ее жизни что-то более позорное? Прямо сейчас хотелось провалиться нахрен под землю.
Взглянув в зеркало, девушка еле сдержалась, чтобы громко не простонать. Некогда эффектные стрелки растеклись, превратив ее в панду, а на голове творилось настоящее безобразие — она кое-как смогла разгладить волосы и собрала их в небрежный пучок. Джо бегло оглядела полочки и не нашла ничего, кроме мыла, чем можно было бы умыться. После варварского демакияжа она выключила воду и медленно опустилась на колени перед унитазом — к горлу то и дело подступала невыносимая тошнота.
За дверью послышалась возня и Гилберт инстинктивно напряглась. Встречаться с хозяином дома не хотелось от слова совсем, лучше она прямо сейчас застрелится, пойдет выпрыгнет из окна или повесится на резинке от собственных трусов.
Рвотные позывы постепенно стихли, и Джоанна поднялась с пола, одернув вниз короткое платье. Не может же она проторчать здесь всю жизнь…Хотя перспектива казалось очень соблазнительной. Тяжело вздохнув и перекрестившись, она осторожно щелкнула замком и опустила ручку вниз, открывая дверь.
Они пересеклись на кухне. Язык мгновенно опух и забыл свое предназначение. Девушка несколько раз моргнула, глазами по полтиннику пялась на доктора Маккензи. Было жутко странным видеть его таким…домашним. Зато она сейчас выглядит как подзаборная блядь, вернувшаяся после очередного загула. Прям картина маслом, ей богу.
— Эм….Ээээ….Доброе утро, — произнести фразу нормально получилось не с первого раза. Невыносимое чувство  стыда сковало ее, как в ледяную глыбу.