Сложно было вспомнить, сколько времени уже прошло с тех пор, как приходилось шататься по пескам. Сколько времени вообще приходилось находиться здесь, вдали от дома, где можно рассчитывать только на саму себя. Расправившись с той кучкой арабов и матерью, Челси нахватала всего, что смогла унести и что могло бы спасти ей жизнь, и бежала. Еда, которую удалось стащить, уже закончилась, вода тоже, и приходилось перебиваться только редкими обломками цивилизации в виде торчащих труб водопровода. Когда последний раз удавалось хотя бы напиться вдоволь? Вспомнить было сложно. Пару дней назад удалось попить, но этого уже было мало. От голода неимоверно кружилась голова, а последний раз чем-то перекусить удалось точно также пару дней назад, пока не началась погоня, от которой приходилось пытаться оторваться. И, казалось бы, оторвалась, но нет: боевики упорно наступали, окружали здание, в котором удалось спрятаться, и в голове невольно возникала мысль, что это конец. Одна пуля, прилетевшая в лоб, и можно попрощаться с жизнью.
Челси отстреливалась всем, что у нее было. Пара гранат, несколько коробок патронов, автомат и винтовка. Последнюю она взяла исключительно по старой памяти. Оружие, из которого лучше всего удавалось стрелять, но оружие медленное, требующее точности, времени и, желательно, того, чтобы тебя никто не видел, но арабы знали, что их цель находится именно там, наверху. Челси даже не могла вспомнить, как именно забралась на четвертый этаж полуразрушенного здания. То ли состояние аффекта, то ли просто желание выжить помогали сейчас, и если бы она могла, то забралась бы выше, но силы и без того уже были на исходе. От пережитой жары, без должного обмундирования, голова была мутной, тяжелой, будто в нее налили свинца, кружилась, а тошнота то и дело подкатывала к горлу. Отстреляться бы, а потом полежать немного, хотя бы пару часов, чтобы прийти в себя. В идеале, конечно, найти бы воды, что уж говорить про еду. Но об этом пока думать не приходилось.
Пальба продолжалась долго. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем грохот утих. Патроны заканчивались так быстро, что начинало накатывать отчаяние. Если и придется остаться без боеприпасов, то последнюю гранату она прибережет для себя, лишь бы не сдаваться арабам. Никто так просто не даст ей умереть. Но увидеть, что кто-то еще палит по арабам, было, как минимум, удивительно. Неужели кто-то прознал и решил помочь? Нет, вряд ли. Может быть, это какой-то враждующий клан, но едва ли кто-то из американских военных за ней прилетел. Приглядываться через прицел времени не было, да и слишком рискованно. И так приходилось ждать, когда прекратятся очереди, чтобы высунуться и снова сделать пару выстрелов, а после спрятаться и перезаряжать винтовку. Автомат уже можно было выбросить за ненадобностью - все равно нет патронов, а спускаться за ними - смерти подобно.
Опустившаяся тишина была оглушительной. Как только стрельба прекратилась, Челси еще раз осмотрела территорию беглым взглядом через прицел и, не заметив никого, свалилась на пол, выдыхая тяжело. Наконец-то, есть хотя бы пара минут, чтобы выдохнуть. Во рту пересохло настолько, что, казалось, сейчас она сможет выпить целый океан. Но и сейчас расслабиться не удалось. Услышав голос, она снова поднялась на ноги и перезарядила винтовку, только после этого выглядывая в окно. Последние несколько патронов. Хватит, чтобы отстреляться от парочки арабов, но не более того. И все равно в прицеле никого не было видно.
- Врешь, сука! - выкрикнула она, стискивая зубы и думая, а не начались ли у нее галлюцинации на фоне жары, голода и жажды, не говоря уж о недосыпе. - Я не тупая, чтобы вам сдаваться!
Шевеление было замечено за одним из остовов домов. Именно туда пальнула Челси, целясь рядом с тем, кто решил потрепыхаться, и услышала в ответ только "гребаная сука". Да, может быть, оно так и было, но сейчас это был вопрос жизни и смерти. Какие-то просьбы от этого, кто пытался выбраться из укрытия, о том, чтобы попытаться хотя бы успокоить Челси, но сейчас об этом было проблематично просить. Как минимум, потому что приходилось голосить, что есть сил, а у нее сил на крик было уже мало.
- Уходите отсюда, или присоединитесь к своим братьям!
Челси внимательно оглядывала местность в прицел, понимая, что сейчас в нее никто не целится. Некому. Трупы были разбросаны по песку, валялись где-то за остовами домов, в самих остатках домиков и виднелись в окнах, Хотя вот эти двое, или сколько их там было, напрягали слишком сильно. Это даже нельзя расслабиться. Хотя она и без того уже слишком расслабилась, позволяя себе долго проторчать в окне, за что и поплатилась, пусть и малой кровью. Раздавшийся выстрел, стоило ей только убрать голову от прицела, снес тот самый прицел, из-за чего он неприятно ударил по лбу, а пуля, отрикошетившая от него, ударила в грудь, попадая в бронежилет. Неожиданно и неприятно примерно настолько, что, не удержавшись на ногах, Челси обратно упала на пол, силясь понять, что только что произошло и чувствуя, как к головокружениям добавилась еще и головная боль. И даже приближающиеся шаги сейчас казались такими далекими, что обращать на них внимание не получалось - важнее было ощущение стекающей по лбу крови от удара металлического прицела. И хорошо еще, что выстрел не пришелся в него, когда Челси выискивала тех, кто разговаривал с ней.

Ситуация сама по себе складывалась очень хаотично. Сейчас думаешь, что сделаешь предупредительный выстрел в стену, чтобы заставить убрать высунувшуюся голову, которая сейчас была отличной мишенью, и уже через какое-то мгновение совершенно случайно попадаешь туда, куда попадать-то и не хотел. Всего один выстрел, но на миллион. Мало того, что темно и ни зги не видно, так еще и попасть. В какой-то момент сердце замерло. Девчонка-то из окна пропала, но жива ли она? Ей ведь точно прилетело, и хорошо, если обошлось без ранений. Пуля могла уйти куда угодно. И даже от собственного триумфа, стремительно скатывающегося к фиаско, волосы на голове готовы были поседеть. Эта вылазка явно была не для того, чтобы заложника убить. В таком случае только невольно вырывается одно:
- Сука...
Бежать пришлось быстро, пока было время. Теперь уже никто не пытался стрелять по ногам, не пытался заставить забиться за стену и сидеть, выжидая, и можно было спокойно забраться наверх, чтобы увидеть дезориентированную, но живую Челси. Лежала себе подбитая на полу и что-то невнятное стонала, даже не пытаясь оказать сопротивления. На том спасибо. Это был отличный шанс, чтобы ее разоружить сейчас и больше не париться, хотя последние несколько дней отлично показали, на что эта девица способна. Разоружай ее или нет - она все равно сможет вписать, если захочет. Вспомнить хотя бы разнесенную в пух и прах дачу местного султанишки, от которого осталась одна мертвая тушка.
Добравшись до машины, Хьюго предпочел остаться с автоматом и следить за их общей безопасностью, пока они направлялись в Багдад. Мистер Майер и его жена могут сейчас заниматься чем угодно - пусть последняя и была не в себе сейчас, - но детектив не мог сейчас не обращать внимание на окружение. Спать только хотелось невыносимо. В какой-то момент пришло осознание, что, наверно, стоит отдать воду парочке, пусть Челси в себя приходит, что и было сделано. А дальше просто наблюдать за тем, чтобы никто не покушался в очередной раз на их жизни.
В консульстве было спокойнее, чем в пустыне. Как минимум, это кусочек Америки в барханах, где и накормят, и напоят, и поспать вдоволь дадут. Надо было, конечно, внести ясность в ситуацию с выстрелом, которая пошла не по плану, но как-то все не удавалось. То консул рядом окажется, то настроения нет, чтобы расшаркиваться, то сам Майер где-то шлялся, так что и торопиться смысла не было - отсюда они все равно никуда не денутся, пока не найдется самолет до Бостона. И все равно ситуация сама собой не решилась. Все равно в какой-то момент, оставшись наедине с Лиамом, пока Челси отлеживала бока и приходила в себя, пытаясь успокоиться и осознать, что ее никто не держит в плену, возникла необходимость "поговорить". Отойти подальше ото всех, чтобы точно никто не видел и как следует "поговорить", по-мужски. Руди уже догадывался, что ничем хорошим этот разговор не кончится, но и эта дурная неопределенность, жрущая изнутри, наконец успокоится. Они выскажут друг другу претензии и разойдутся. Хорошо, если не прикопают друг друга прямо здесь, на территории консульства.
- Ну, пошли.
Да-да, это тот самый разговор, о котором и были все мысли. Какого хуя, к чему и почему. Но как успеть ответить, когда тебе в лицо сразу прилетает кулак, заставляя дернуться на месте и едва удержаться на ногах? В какой-то момент звезды заплясали перед глазами, и стоило тряхнуть головой, как все стало возвращаться на свои места. Недобрый взгляд, брошенный на Майера, и крепко стиснутые зубы. Они на территории Америки? Вот и будут разбираться по законам Америки.
- Все сказал, мудила? - схватив за грудки Лиама, Руди заглянул в глаза зазнавшегося бизнесмена и со всей силы толкнул от себя, чтобы сбить с ног, в то же время начиная сразу подходить, - Твоя жена чуть не продырявила мне башку и не давала к себе подобраться. Я сделал один единственный, сука, выстрел, чтобы она убрала свою голову из окна, и ее не пристрелил какой-нибудь притаившийся араб, а мы могли к ней подобраться и не сдохнуть. Какого хуя, говоришь? - не давая подняться на ноги, Руди снова схватил Лиама за грудки, поднимая, и как следует дал кулаком ответный удар по морде, раз уж в таком ключе пошел разговор. - Завали ебало. У меня не было цели ее пришить. А если бы и была, поверь мне, я бы не промахнулся. И вся эта ситуация была случайностью, которой не должно было быть. Понял, блядь?
Отпустив рубашку Майера, Руди не спешил отходить. Было даже интересно, как далеко сможет зайти этот "разговор". Они разобьют друг другу морды в мясо? Придется объясняться с консулом. Но всегда можно пригрозить одним единственным.
- Не забывай, что ты сейчас на территории Америки, и я имею полное право прострелить тебе башку за нападение на детектива. А если вспомнить, куда ты меня затащил во вторую нашу встречу, то я имею право не просто тебе башку прострелить, а сделать с тобой вещи пострашнее, чем банальная смерть. Усек, уебок?